Дети

запрещу тебе кататься по шоссе, ты ведь всё равно будешь это делать, пока мы с мамой на работе?

– Думаю, да, – честно ответил я.

– Стало быть, единственный способ оградить тебя от опасной дороги – это отобрать у тебя велосипед? – спросил отец, хотя, скорее всего, он задавал вопрос самому себе.

– Стало быть, так.

Папа задумался, затем встал из-за стола и сказал:

– Будь аккуратен. На дороге держись правее. И не забывай нам с матерью сообщать, куда ты собираешься ехать.

С этими словами он вышел из кухни и направился во двор, но через несколько секунд вернулся спешными шагами и добавил:

– Завтра в городе куплю тебе зеркало. Поставишь на руль. А сейчас давай спать, поздно уже.

Он захлопнул дверь, и я услышал, как он зашагал на веранду. Очевидно, он вышел покурить перед сном, как делал это каждый день. Я воспринял его ответ как разрешение ездить по автомобильным дорогам.

Вот и случилось то, о чём просил меня дедушка Насти: мои родители узнали о том, куда я на самом деле ездил кататься. Я даже был рад тому, что всё прояснилось таким образом и теперь мне не нужно было ничего скрывать и придумывать байки о том, что я был в гостях у друзей, катался по соседним деревням и просёлочным дорогам.

Майские дни пролетали быстро. Пока в моей школе были каникулы, я ездил к Насте практически каждый день, но, когда начались занятия, в определённые будние дни я стал освобождаться поздно из-за необходимости выполнять домашние работы. Кроме того, некоторые дни выдавались дождливыми, и мне приходилось коротать время дома или у друзей. В итоге мне удавалось ездить к Насте около трёх раз в неделю. Но чем бы я ни занимался вдали от неё, мысли мои почти всегда были заняты Настей, ставшей для меня милым сердцу человеком, девчонкой, которую я считал самой лучшей на свете.

Обычно, когда я приезжал, мы катались на велосипедах по Можайску и окрестностям, иногда мы оставляли их и бродили по городу пешком. Мы часто любили посещать тот самый сквер, с которым было тесно связано наше знакомство. Однажды я целую неделю копил сдачу от школьных обедов, на которую потом смог купить ей красивую розу и довольно дорогое, но очень вкусное пирожное в кондитерской лавке. Такой сюрприз её очень обрадовал, и моей наградой стал её ласковый поцелуй и половина того самого пирожного. Но ни я, ни Настя не забывали о данном мною обещании съездить вместе в моё любимое поле, усыпанное весенними цветами. Для достижения этой цели мы назначили отдельный день – субботу, двадцать третье мая.

В назначенный день я прибыл к полудню в наш сквер. Мы договорились, что я приеду к Насте в Можайск, а оттуда мы вместе вернёмся ко мне в деревню на электричке. Мы решили сделать так, потому что Настя к своим двенадцати годам ещё ни разу не ездила по железной дороге без родителей, тем более с велосипедом. Я охотно вызвался сопровождать её и даже пообещал проводить её назад до Можайска, если она попросит. Мне было приятно ощущать себя её защитником, человеком, на которого она может положиться.

Настя пришла в сквер на несколько минут позже меня. Впрочем, я никогда не возил с собой часов и не мог знать точное время, поэтому я не смел её упрекнуть за опоздание.

– Ого! Какой у тебя толстый рюкзак! – заметила девочка, как только увидела меня.

– Сегодня мы будем на природе вдали от магазинов, – пояснил я, – поэтому не сможем купить еды в любой момент. Всё, что я туда положил, это наше пропитание на весь день.

– Я тоже кое-что прихватила, – ответила Настя и открыла свой рюкзак.

Там оказалось несколько домашних пирожков и три магазинных яблока, вкус и вид которых мне всегда казался слегка чудным, поскольку я привык есть только яблоки с нашей собственной яблони, растущей прямо возле дома.

– Это чудесно! – ответил я Насте, и мы направились в сторону железнодорожной станции.

Электричку нам пришлось ждать недолго, а наш путь от Можайска до станции Шаликово, от которой было ближе всего идти до моей деревни, прошёл так же незаметно за разговорами о всякой всячине.

Сойдя с электрички, мы направились по просёлочной дороге, ведущей в небольшую берёзовую чащу, откуда можно было беспрепятственно выехать на безлесную равнину. Когда мы выбрались из леса на открытую местность, было уже около двух часов дня. Поле раскинулось перед нами, словно степь посреди тенистых лесов. Весь его необъятный простор был залит ярчайшим светом беспощадно горячего солнца. Лесная дорога, прежде усыпанная ветками и мелкими лужицами, превратилась в полоску сухой земли, постепенно тающую в густой высокой траве.

Когда мы отдалились от леса на приличное расстояние, поднялся сильный ветер, ставший для нас спасением от нестерпимого зноя.

– Что-то не видать жёлтых одуванчиков, – сказала Настя, тщательно вглядываясь в разросшиеся по сторонам травы.

– Должно быть, многие уже отцвели, – предположил я. – Сама видишь, какие жаркие дни стоят.

Настя остановилась, чтобы внимательнее оглядеться по сторонам, но нас окружали только заросли крапивы, пырея и ядовито-зелёной осоки.

– Как ты думаешь, где мы можем найти цветочную поляну? – спросила меня она.

Я принялся чесать затылок. Это был не простой для меня вопрос. Тут я вспомнил, как год назад не так далеко отсюда нам с друзьями пришлось устроить пикник на лугу, усеянном ромашками.

– Есть одно место, – ответил я, – мы были там с ребятами в середине июня. Но туда не так-то легко добраться.

– У нас ещё полдня впереди, почему бы не попробовать? Разве это слишком далеко отсюда? – поинтересовалась Настя.

– Эта дорога через триста метров сворачивает в лес и ведёт в соседнюю деревню, а мы с тобой должны двигаться прямо, – я показал рукой вперёд. – Нам с тобой придётся преодолеть ещё около километра по зарослям сорняков. Там мы минуем небольшую рощу и снова окажемся на открытой местности. Дальше нужно будет как-то переправиться через ручей. Оттуда уже, насколько я помню, должна вести тропинка к тому самому лугу, где растут эти ромашки.

Настя продолжала смотреть на меня живыми любопытными глазами. Судя по всему, такие трудности её скорее привлекали, нежели отпугивали.

– Чего же мы ждём? Помчали! – воскликнула девочка и закрутила педали в указанном мною направлении.

Меня приято удивило её рвение добраться до ромашкового луга, я вскочил на велосипед и заскрипел педалями вслед за ней.

Вскоре, как я и предвидел, просёлочная дорога стала отклоняться влево, в сторону соснового бора, за которым скрывалась небольшая деревушка. Нам пришлось съехать с проложенного до нас пути на не топтанные до сего момента заросли сорняков. По высокой траве ехать было практически невозможно, и мы слезли с велосипедов, чтобы продолжить наш путь пешком.

– До чего же велико твоё желание нарвать ромашек, раз ты готова по таким зарослям километр топать! – лестно подметил я.

– Вы с друзьями, видимо, тоже через эти заросли шагали, раз уж на том лугу вам довелось побывать, – заметила Настя.

Тут мне пришла в голову идея подшутить над ней.

– Да, – сказал я, – в том году мы пробирались через