Дети

у тебя же есть нож?

Валера молча протянул мне нож с ожидающим взглядом – ему, как и всем, не терпелось узнать, что я задумал.

Я схватил нож и насколько мог шустро нацарапал на старой двери от машины: «а нечего чужое воровать, сволочи безмозглые». После этого я вернул нож Валере, и мы со всех ног ринулись бежать в лес, откуда вышли на дорогу обратно в Сосновку, минуя Пестриково.

Мы часто оглядывались, потому что опасались погони. Но за нами никто не гнался, в то время как устроенные нами пламя и дым были отчётливо видны. День выдался жаркий, и огонь чувствовал себя всевластным, стремительно пожирая сухое дерево. Та туча, которой я опасался днём, ушла куда-то в сторону, и небо оставалось абсолютно чистым. Когда деревня скрылась из виду и мы порядком устали, мы перешли на шаг.

Ребята шли чуть впереди нас с Валерой, а мы оставались замыкающими и чаще других оглядывались назад, так как были основными виновниками пожара.

– Видишь, Ефим, – обратился ко мне Валера, – ты вот палатку однажды украл, а теперь и у тебя украли дорогую тебе вещь. Вот оно как в жизни бывает!

Я ухмыльнулся. Замечание Валеры не отдавало нравоучениями, а было весьма любопытным.

– Ну, теперь главное, чтобы мой сарай никто не сжёг, – отшутился я.

Всю оставшуюся дорогу мы шли молча, время от времени оборачиваясь назад.

Слухи по деревне разносятся быстро. Через несколько дней я узнал от родителей, что у Кучиных сгорел весь участок вместе с домом. Видимо, ветер перенёс по сухой траве пламя прямо на избу. Когда это произошло, никого не было внутри. Милиция не стала проводить никакого расследования, они сочли, что всё сгорело по неосторожности пьяной хозяйки, которая забыла потушить сигарету и бросила её где-то на участке на сухую траву, а сама ушла. Звучала эта версия абсурдно или нет, но она осталась официальной. Вроде бы государство выделило этой семейке дом где-то на другом конце Московской области, но он был ещё хуже прежнего. Однако совесть меня практически не мучила – я испытывал сильную обиду на этих людей за то, что они украли столь дорогой для меня велосипед, который был для меня не просто куском металла, а верным товарищем. Кроме того, я испытывал глубокое презрение к людям, которые вели запойный образ жизни и получали доход за счёт воровства велосипедов и другой довольно дрянной техники.

Но наш праздник ещё не закончился, как и не закончился ещё последний день весны, поэтому вернёмся к нему.

Прежде чем мы вошли назад на участок Чубилиных, мы пообещали друг другу, что забудем про то, что сегодня сотворили, и никому ничего не расскажем. Все мы были уверены друг в друге, в том числе и в новом для нас человеке – Илюхе, поэтому мы не переживали из-за произошедшего.

Когда мы вернулись к столу, то увидели, как Ваня с Настей о чём-то энергично спорили и постоянно хихикали.

Даша же с Катей сидели в стороне и разговаривали о чём-

то своём. Судя по всему, ребята без нас не скучали.

– Ребята! Наконец-то вы вернулись! – воскликнул Ваня, как только увидел нас. – Все доски перетаскали?



– Все! – ответил Витя. – Пацаны очень помогли. Без них бы никак не справиться.

До конца праздника у меня ещё было время поговорить с Ильёй наедине.



Тогда я сказал ему то, что считал нужным:

– Илья, спасибо ещё раз за твою пронырливость и смекалку. Если бы не ты, мы бы, может, и не смогли найти велосипед. Ты нам очень помог. Если честно, ты сначала показался мне каким-то странным, не своим каким-то, чужим. Понимаешь? Но теперь я вижу, что ты отличный парень. Ты для всех нас теперь надёжный друг. Если захочешь в футбол поиграть или на великах погонять, или пойти на пруд в лягушек камни покидать вместе с нами – милости просим.

– Рад был помочь! – таков был краткий, но искренний ответ Ильи.

Вечером я провожал Настю до электрички. Мы шли, держась за руки, по необъятному полю, залитому пламенным светом вечерний зари, и молча наслаждались обществом друг друга. Этот последний весенний закат казался мне по-особенному прекрасным, ведь сегодня был замечательный день рождения моего друга, сегодня я сумел вернуть свой велосипед, сегодня я приобрёл нового друга Илью и, наконец, сейчас я наслаждался дивным вечером с любимой девчонкой, с которой, как мне тогда казалось, я проведу всю оставшуюся жизнь.

Мы договорились с Настей, что завтра я приеду к ней в город и мы сходим в кинотеатр, а послезавтра она приедет ко мне в деревню, и мы пойдём купаться на пруд.

На этой возвышенной ноте догорал последний майский закат. Так кончилась замечательная весна девяносто восьмого года, и начиналось ещё более, как я был уверен, замечательное лето.



ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

Большое путешествие, или История о непоколебимой дружбе



Глава двенадцатая

ПОБЕГ



Спросите у любого школьника: какой самый лучший месяц в году? Конечно же, это первый месяц долгожданных летних каникул. Это самое беззаботное время, когда ты гуляешь с друзьями дни напролёт, не думая ни о чём, а впереди ещё всё лето. Любые ненастья ты встречаешь с улыбкой на лице, потому что знаешь, что впереди будет ещё много тёплых солнечных дней. А июньские ночи настолько коротки, что, когда ты засыпаешь, небо на западе ещё не успевает стемнеть, и как бы рано ты ни проснулся, солнце уже будет ждать тебя высоко в небе.

В один такой прекрасный день, двенадцатого июня, мы сидели с Настей на берегу пруда и наслаждались лучами летнего солнца. Неожиданно позади нас проехал автомобиль, и я из праздного любопытства обернулся посмотреть на него. Это был наш сосед Алексей Семёнович на своих повидавших свет «жигулях». Вдруг я заметил, как со стороны поля к нам стремительно приближался человек. Скоро я распознал в расплывчатом силуэте Валерку. Он явно бежал в нашу сторону. Как только Валера убедился, что две фигуры, сидящие у воды, – это мы с Настей, он тотчас замахал нам руками.

– Настя, подожди меня здесь, – обратился я к девочке. – Кажется, что-то случилось.

Я побежал навстречу Валерке, и вскоре мы достигли друг друга.

– Ефим, беда! – с трудом выговорил Валерка.

– Что такое? – испуганно переспросил я.

Валера ничего не говорил в ответ; он тяжело дышал, язык его свисал изо рта, лицо истекало потом. Он рухнул на землю и опустил голову.

– Валера, что случилось? – снова спросил я и присел рядом с ним.

– Беда, Ефим! – повторил он и посмотрел на меня глазами, полными страха. – Батя только что умер. Я утром на железной дороге помогал вагоны разгрузить, домой прихожу, а он лежит недвижимый и взгляд у него застывший. Я прикоснулся – он холодный. Я с таксофона в скорую позвонил – через пятнадцать минут приехала машина. Врачи сказали, от сердечного приступа он скончался. Спросили, есть ли у меня ещё родные, а я им и отвечаю, что только дядя в Подольске, младший брат бати моего. Скорая отца моего увезла, а мне сказали, что милицию вызовут. Мол, милиция приедет и решит, что со мной делать – брату покойного отдать или в детдом. Я дяде совсем не сдался, они с отцом последнее время не общались почти. Ох, Ефим, не хочу