Дети

я в детский дом – нет там мне жизни. Бежать надо, бежать!

Я смотрел Валере в глаза и поражался, насколько ровным голосом описывал он всё это. Если бы я не знал его, то сильно удивился бы, почему потеря отца не была для него таким сокрушительным ударом. Но я знал Валерку очень хорошо и понимал, что под его складным рассказом без запинок и всхлипываний скрываются глубочайшие душевные переживания.

– Куда ты собрался бежать? – спросил я его.

– Не знаю, – покачал головой Валера. – У меня в доме, наверно, уже побывала милиция, и меня ищут по всей деревне.

– Тебе совсем не к кому идти?

– Был у бати один приятель. Антоном звать. Это хороший армейский друг моего отца. Он приезжал к нам раз в год погостить, да и батю проведать. Мы с ним хорошо ладили, на рыбалку вместе ходили, на охоту. У него есть автосервис в Смоленске. Думаю, он сможет помочь.

– Погнали в Сосновку, позвоним ему! – поспешил предложить я. – Номер знаешь?

– Нельзя нам в Сосновку, Ефим. Участковый схватит меня и тут же в детский дом повезёт, а этого я больше всего боюсь. Побежали в Шаликово, оттуда позвоним. Прикроешь меня?

– Конечно, дружище! Какие вопросы! Пойду только Настю предупрежу, вон она смотрит на нас.

Настя и впрямь с любопытством глазела на нас, вероятно пытаясь разобрать, о чём мы говорили.

Я подбежал к ней и, прежде чем что-либо говорить, крепко обнял её. В ответ она уставилась на меня удивлёнными глазами.

– Настя! – начал я. – У Валерки случилась беда! Я должен срочно пойти вместе с ним и помочь ему. Сейчас беги домой, я завтра к тебе приеду. Прости, что так получается, но я должен бежать прямо сейчас. Завтра всё расскажу.

Не дожидаясь ответа от Насти, я побежал обратно к Валерке, и мы изо всех сил помчали в Шаликово.

В посёлке было тихо, там Валерку никто не искал. Мы быстро нашли таксофон, и Валера принялся набирать номер отцовского приятеля.

– Алло! – воскликнул он, как только на другом конце провода подняли трубку. – Антон Алексеевич, это вы?

– Да, – последовал незамедлительный ответ. – А кто его спрашивает?

– Это Валера. Помните меня? Сын Григория Зубина.

– А, Валерка! Как дела?

– Плохи дела – батя сегодня умер от сердечного приступа.

– Соболезную, парень. Твой отец был для меня настоящим другом. Я могу в данной ситуации чем-то помочь?

– Да, на самом деле ваша помощь была бы очень кстати.

– Слушаю тебя, Валера.

– Можно я у вас на какое-то время останусь? Я мог бы помогать вам в автосервисе. Понимаете, мне никак нельзя в детский приют.

– Валера, я сейчас по делам уезжаю в Минск. Меня не будет четыре дня. Позвони мне шестнадцатого вечером, тогда и поговорим обо всём. К тому времени, думаю, похороны уже пройдут. Всё, прости, мне надо бежать. До связи.

– Но… – Валера хотел что-то спросить, но услышал в ответ короткие гудки.

– Какие четыре дня? – обратился он ко мне. – Где мне прятаться всё это время?

– А как быть с похоронами твоего отца? Ты ведь в любом случае придёшь туда. Какой тогда смысл скрываться? – задал я Валере ответный вопрос. – И почему ты так боишься попасть в детский дом?

– Ничего хорошего, Ефим, я в детском приюте не вижу. Там всё строго по расписанию, все под надзором воспитателей – и шагу в сторону не сделаешь. Я к свободе привык, в детский дом я всегда успею, а сейчас лучше с дядей Антоном посоветоваться. Может, он меня в Смоленске где-нибудь пристроит. Там и в школу начну ходить, подработку найду.

– Валера, а может, мои родители тебя согласятся усыновить? – предложил я.

– А у тебя есть для меня место в доме?

– Вообще, сейчас нет. Но мы что-нибудь придумаем!

– Мне как-то совсем неловко теснить тебя и твоих родителей.

– Да брось, – поспешил я утешить Валеру. – У тебя такое произошло! Как же мы можем оставаться безучастными к твоему горю? Родители обязательно согласятся тебе помочь, вот увидишь! В крайнем случае ты можешь остаться жить в своём доме. А к нам будешь в гости ходить, когда захочешь!

– Ефим, спасибо тебе, но я не могу тут остаться. В деревне и не прокормишься толком, да и тесно мне тут. Всё здесь будет о бате напоминать. Тяжело мне здесь, понимаешь? Я твёрдо решил, что хочу новую жизнь начать. Уеду в Смоленск, там меня дядя Антон к себе возьмёт. Я уверен, что он мне обязательно поможет. В школу пойду, по вечерам подрабатывать буду у него в сервисе – я люблю машины. А там, глядишь, всё и наладится, может быть, даже в университет поступлю.

Валерка описывал мне свои намерения таким глубоко задумчивым голосом, что, казалось, он не столько делился со мной своими планами, сколько пытался себя утешить. И всё же слова его звучали обдуманно и убедительно.

– А что с похоронами твоего отца? – снова задал я вопрос, на который Валера так и не дал ответа.

– Ефим, ты можешь кое-что сделать для меня?

– Всё что угодно! Только скажи, что мне сделать, – поспешил я выразить свою готовность помочь.

– Ты можешь попросить своих родителей устроить похороны моего бати? Скажи им, что я очень прошу их об этом и оплачу все расходы, как только смогу заработать денег.

– Да, конечно! Если хочешь, можем вместе попросить.

– И ещё одно, – продолжил Валера, слегка вздрогнув, словно не ожидал от меня ответа в этот момент. – Ты можешь подстраховать меня? Я хочу снова взять палатку из школы. Помнишь, как тогда в апреле мы сделали? Я поживу в ней где-нибудь в нескольких километрах отсюда до шестнадцатого числа. А затем уже позвоню дяде Антону и, если он даст добро, поеду к нему в Смоленск на попутке какой-нибудь.

– Как? Ты не собираешься идти на похороны своего папы? – удивился я.

– Сейчас я никак не могу так рисковать. Надо, чтобы никто меня не видел эти четыре дня. Я обязательно буду ходить на могилу к отцу, но сейчас надо скрыться. Поможешь?

– Ты можешь на меня рассчитывать, – ответил я. – Побежали за палаткой.

Этот злополучный в судьбе Валерки день являлся государственным праздником – Днём России. Школа была закрыта, летний лагерь не работал. Но нам с Валеркой крупно повело: спортзал решили перекрасить, а весь скудный инвентарь, включая палатку, перенесли из него в небольшой сарайчик на улице. Сарай этот запирался на ключ, но оттуда так часто что-нибудь доставали, что для удобства этот ключ решили хранить не у какого-нибудь сотрудника вроде дворника, а прямо под бревном, заменявшим ступеньку на входе.

В праздничный день школьный двор оказался абсолютно пустым. Даже мальчишки из соседних деревень не пришли поиграть в мяч на футбольное поле, которое было лучшим, да и вообще единственным во всей округе. Пока Валерка полез в сарай за палаткой, я оставался возле него и следил за тем, чтобы рядом никого не оказалось. Когда он достал её, то поспешно запер сарай, и мы побежали подальше от школьного двора.

Мы добежали до опушки леса, чтобы передохнуть и подумать о наших дальнейших действиях.

– Ефим, ты можешь взять мой велосипед и прикатить его сюда? – обратился ко мне Валера. – Я специально пригнал его к твоему дому. Привези мне его сюда, а я тебя тут подожду с палаткой.