МЕТРО 2033
воздух такими слова зря. Страшно — мне. И запомни, я не бросаюсь такими словами. Мне страшно, потому что я окунулся во мрак за станцией. Путеводитель не дал мне сделать следующего шага, иначе я погиб бы неминуемо. Мы не можем идти дальше вперед. Там кроется нечто, я знаю это. Но там темно, мой взор не проникает вглубь, и я не знаю, что именно поджидает нас нам. Смотри! — быстрым движением поднес он к глазам ту самую карту, — видишь? Да посвети же сюда! Смотри на перегон отсюда к Китай-Городу! Смотри! Неужели ты ничего не видишь?
Артем всматривался в этот крошечный отрезок на схеме так напряженно, что заболели глаза. Он не мог различить ничего необычного, но признаться в этом Хану не нашел смелости. — Слепец! Неужто ты ничего не видишь? Да он весь черный! Это смерть! — прошептал Хан и рывком отнял карту.
Артем уставился на него с опаской. Он снова казался ему безумным. Вспоминалась услышанная от Женьки байка про пионера-героя, осмелившегося ступить в туннели в одиночку, про то, что он все-таки выжил, но от испуга сошел с ума. Не могло ли это произойти и с Ханом? — Но и возвращаться уже нельзя! — шептал Хан. — Нам удалось пройти в момент благостного настроения. Но теперь там клубится тьма и грядет буря. Единственное, что мы можем сделать сейчас — пойти вперед, но не по этому туннелю, а по параллельному. Может, он пока свободен. Эй! — крикнул он, обращаясь к остальным, — вы правы! Мы должны двигаться дальше. Но мы не сможем идти по этому пути. Там, впереди, гибель. — Так как же мы пойдем? — недоуменно возразил кто-то из тех. — Перейти через станцию и идти по параллельному туннелю. Вот что мы должны сделать. И сделать это как можно скорее. — Э, нет! — заартачился неожиданно один из группы. — Это ж всем известно, что по обратному туннелю идти, если свой свободен — дурная примета, к смерти. Не пойдем мы по левому!
В поддержку раздалось несколько голосов. Группа топталась на месте. — О чем это он? — удивленно тронул Хана Артем. — Видимо, туземный фольклор и поверия, — недовольно поморщился тот. — Дьявол! Совершенно нет времени их переубеждать, да и сил уже не хватает… Послушайте! — обратился он к ним. — Я иду параллельным. Тот, кто верит мне, может идти со мной. С остальными я прощаюсь. Навсегда. Пошли! — бросил он Артему, и, забросив сперва свой рюкзак, тяжело подтянувшись на руках, забрался на край платформы.
Артем замер в нерешительности. С одной стороны, то, что Хан знал и понимал об этих туннелях и вообще о метро, выходило за рамки обычных человеческих знаний, и на него, казалось, можно было положиться. С другой стороны, не было ли это непреложным законом проклятых туннелей — идти возможно наибольшим количеством, потому что только так можно было надеяться на успех? — Ну, что же ты? Тяжело? Давай руку! — протянул Хан ему свою ладонь сверху, опустившись на одно колено, ища его глаза.
Артему очень не хотелось сейчас встречаться с ним взглядом, он опасался заметить в нем прежние искры безумия, мелькавшие время от времени и так пугавшие и отталкивавшие его каждый раз. В своем ли уме Хан? Понимает ли он, на что идет, бросая вызов не только всем другим людям в этой группе, но и природе этих туннелей? Достаточно ли он постиг и чувствует эту природу? Этот отрезок на схеме линий в руках Хана, на Путеводителе, — он ведь не был черным, Артем был готов в этом поклясться, он был блекло-оранжевым, как и вся остальная их линия. Но вот вопрос — кто слеп на самом деле? — Ну же! Что ты мешкаешь? Ты что, не понимаешь, промедление убивает нас! Руку! Черт тебя побери, давай руку! — кричал уже Хан, но Артем медленно, мелкими шажками отходил назад от платформы, все так же уставившись в пол, все дальше от Хана, все ближе к роптавшей группе. — Давай, пацан, пошли с нами, нечего с этим жлобом якшаться, целее будешь! — послышалось оттуда. — Глупец! Ты же сгинешь со всеми ними! Если тебе наплевать на свою жизнь, подумай хотя бы о своей миссии! — летели слова, и Артем осмелился наконец поднять голову и упереться взглядом в расширенные зрачки Хана, но и гаснущего уголька сумасшествия не было заметно в них, только отчаяние и усталость, смертельная усталость и отчаяние.
Он опять остановился, заколебавшись, но в этот момент чья-то рука уже легла на его плечо и потянула его мягко за собой. — Пошли! Пусть подыхает один, он-то хочет еще и тебя за собой в могилу утянуть! — услышал Артем, смысл звучащего доходил до него тяжело, соображалось туго, и, посопротивлявшись мгновение, он уступил и дал увлечь себя за остальными.
Группа неспешно, как ему показалось, снялась с места и двинулась вперед, в черноту южного туннеля. Они шли странно медленно, будто двигались в воде, преодолевая сопротивление некой плотной среды.
И тогда Хан, неожиданно легко оторвавшись от земли, стремительным броском очутился на путях, в два скачка покрыв все расстояние, на которое они успели отойти, одним жестким ударом сбил с ног человека, державшего Артема, схватил его самого поперек туловища и рванул назад. Артему все происходящее казалось так же странно замедленным, прыжок Хана он наблюдал через плечо с немым удивлением, полет растянулся для него на долгие секунды. С тем же тупым недоумением он увидел, как усатый мужчина в брезентовой куртке, мягко державший его за плечо, уводя за группой, тяжко валится наземь. Но с того момента, как Хан перехватил его, время снова убыстрилось, и реакция других на происшедшее, когда они оборачивались на звук удара, показалась ему почти молниеносной. Они уже делали первые шаги к Хану, поднимая стволы ружей, а тот боком мягко отходил назад, одной рукой прижимая к себе все еще находящегося в прострации Артема, держа его позади себя и прикрывая своим телом, а в вытянутой вперед руке чуть покачивался и тускло поблескивал новенький Артемов автомат. — Уходите, — хрипло проговорил Хан. — Я не вижу смысла убивать вас, все равно вы умрете меньше чем через час. Оставьте нас. Уходите, — увещевал он, шаг за шагом отступал он к центру станции, пока фигуры застывших в нерешительности людей не превратились в смутные силуэты и не начали сливаться с темнотой.
Наконец те, посовещавшись, решили отступиться, послышалась какая-то возня, наверное, поднимали с земли того усатого, нокаутированного Ханом, и вся группа стала продвигаться к входу к южному туннелю. Лишь тогда Хан опустил автомат и резко приказал Артему подниматься на платформу. — Еще немного и мне надоест спасать тебя, мой юный друг, — с плохо прикрытым раздражением процедил он.
Закинув свой рюкзак вперед себя, Артем забрался наверх. Хан последовал за ним, и, подобрав собственные тюки, лежавшие чуть подальше, он шагнул в черный проем, потянув за собой и Артема.
Зал Тургеневской был совсем недлинный, слева — тупик, мраморная стена, а с другой его отсекала, насколько видно было в свете фонарей, отбрасывающая блики заслонка из гофрированного железа. Чуть пожелтевший от времени мрамор покрывал всю станцию, и только три широкие арки, ведущие на лестницы перехода на бывшие Чистые Пруды, переименованные
Артем всматривался в этот крошечный отрезок на схеме так напряженно, что заболели глаза. Он не мог различить ничего необычного, но признаться в этом Хану не нашел смелости. — Слепец! Неужто ты ничего не видишь? Да он весь черный! Это смерть! — прошептал Хан и рывком отнял карту.
Артем уставился на него с опаской. Он снова казался ему безумным. Вспоминалась услышанная от Женьки байка про пионера-героя, осмелившегося ступить в туннели в одиночку, про то, что он все-таки выжил, но от испуга сошел с ума. Не могло ли это произойти и с Ханом? — Но и возвращаться уже нельзя! — шептал Хан. — Нам удалось пройти в момент благостного настроения. Но теперь там клубится тьма и грядет буря. Единственное, что мы можем сделать сейчас — пойти вперед, но не по этому туннелю, а по параллельному. Может, он пока свободен. Эй! — крикнул он, обращаясь к остальным, — вы правы! Мы должны двигаться дальше. Но мы не сможем идти по этому пути. Там, впереди, гибель. — Так как же мы пойдем? — недоуменно возразил кто-то из тех. — Перейти через станцию и идти по параллельному туннелю. Вот что мы должны сделать. И сделать это как можно скорее. — Э, нет! — заартачился неожиданно один из группы. — Это ж всем известно, что по обратному туннелю идти, если свой свободен — дурная примета, к смерти. Не пойдем мы по левому!
В поддержку раздалось несколько голосов. Группа топталась на месте. — О чем это он? — удивленно тронул Хана Артем. — Видимо, туземный фольклор и поверия, — недовольно поморщился тот. — Дьявол! Совершенно нет времени их переубеждать, да и сил уже не хватает… Послушайте! — обратился он к ним. — Я иду параллельным. Тот, кто верит мне, может идти со мной. С остальными я прощаюсь. Навсегда. Пошли! — бросил он Артему, и, забросив сперва свой рюкзак, тяжело подтянувшись на руках, забрался на край платформы.
Артем замер в нерешительности. С одной стороны, то, что Хан знал и понимал об этих туннелях и вообще о метро, выходило за рамки обычных человеческих знаний, и на него, казалось, можно было положиться. С другой стороны, не было ли это непреложным законом проклятых туннелей — идти возможно наибольшим количеством, потому что только так можно было надеяться на успех? — Ну, что же ты? Тяжело? Давай руку! — протянул Хан ему свою ладонь сверху, опустившись на одно колено, ища его глаза.
Артему очень не хотелось сейчас встречаться с ним взглядом, он опасался заметить в нем прежние искры безумия, мелькавшие время от времени и так пугавшие и отталкивавшие его каждый раз. В своем ли уме Хан? Понимает ли он, на что идет, бросая вызов не только всем другим людям в этой группе, но и природе этих туннелей? Достаточно ли он постиг и чувствует эту природу? Этот отрезок на схеме линий в руках Хана, на Путеводителе, — он ведь не был черным, Артем был готов в этом поклясться, он был блекло-оранжевым, как и вся остальная их линия. Но вот вопрос — кто слеп на самом деле? — Ну же! Что ты мешкаешь? Ты что, не понимаешь, промедление убивает нас! Руку! Черт тебя побери, давай руку! — кричал уже Хан, но Артем медленно, мелкими шажками отходил назад от платформы, все так же уставившись в пол, все дальше от Хана, все ближе к роптавшей группе. — Давай, пацан, пошли с нами, нечего с этим жлобом якшаться, целее будешь! — послышалось оттуда. — Глупец! Ты же сгинешь со всеми ними! Если тебе наплевать на свою жизнь, подумай хотя бы о своей миссии! — летели слова, и Артем осмелился наконец поднять голову и упереться взглядом в расширенные зрачки Хана, но и гаснущего уголька сумасшествия не было заметно в них, только отчаяние и усталость, смертельная усталость и отчаяние.
Он опять остановился, заколебавшись, но в этот момент чья-то рука уже легла на его плечо и потянула его мягко за собой. — Пошли! Пусть подыхает один, он-то хочет еще и тебя за собой в могилу утянуть! — услышал Артем, смысл звучащего доходил до него тяжело, соображалось туго, и, посопротивлявшись мгновение, он уступил и дал увлечь себя за остальными.
Группа неспешно, как ему показалось, снялась с места и двинулась вперед, в черноту южного туннеля. Они шли странно медленно, будто двигались в воде, преодолевая сопротивление некой плотной среды.
И тогда Хан, неожиданно легко оторвавшись от земли, стремительным броском очутился на путях, в два скачка покрыв все расстояние, на которое они успели отойти, одним жестким ударом сбил с ног человека, державшего Артема, схватил его самого поперек туловища и рванул назад. Артему все происходящее казалось так же странно замедленным, прыжок Хана он наблюдал через плечо с немым удивлением, полет растянулся для него на долгие секунды. С тем же тупым недоумением он увидел, как усатый мужчина в брезентовой куртке, мягко державший его за плечо, уводя за группой, тяжко валится наземь. Но с того момента, как Хан перехватил его, время снова убыстрилось, и реакция других на происшедшее, когда они оборачивались на звук удара, показалась ему почти молниеносной. Они уже делали первые шаги к Хану, поднимая стволы ружей, а тот боком мягко отходил назад, одной рукой прижимая к себе все еще находящегося в прострации Артема, держа его позади себя и прикрывая своим телом, а в вытянутой вперед руке чуть покачивался и тускло поблескивал новенький Артемов автомат. — Уходите, — хрипло проговорил Хан. — Я не вижу смысла убивать вас, все равно вы умрете меньше чем через час. Оставьте нас. Уходите, — увещевал он, шаг за шагом отступал он к центру станции, пока фигуры застывших в нерешительности людей не превратились в смутные силуэты и не начали сливаться с темнотой.
Наконец те, посовещавшись, решили отступиться, послышалась какая-то возня, наверное, поднимали с земли того усатого, нокаутированного Ханом, и вся группа стала продвигаться к входу к южному туннелю. Лишь тогда Хан опустил автомат и резко приказал Артему подниматься на платформу. — Еще немного и мне надоест спасать тебя, мой юный друг, — с плохо прикрытым раздражением процедил он.
Закинув свой рюкзак вперед себя, Артем забрался наверх. Хан последовал за ним, и, подобрав собственные тюки, лежавшие чуть подальше, он шагнул в черный проем, потянув за собой и Артема.
Зал Тургеневской был совсем недлинный, слева — тупик, мраморная стена, а с другой его отсекала, насколько видно было в свете фонарей, отбрасывающая блики заслонка из гофрированного железа. Чуть пожелтевший от времени мрамор покрывал всю станцию, и только три широкие арки, ведущие на лестницы перехода на бывшие Чистые Пруды, переименованные
© 2024, JohnCMS